СПБ. ED-БЕСЕДА

Профессия, отягощенная счастьем смысла жизни

СПБ. ED-БЕСЕДА
Профессия, отягощенная счастьем смысла жизни
*Кадр из фильма «Мэри Поппинс возвращается»
Беседа Елены Казаковой, директора Института педагогики Санкт-Петербургского государственного университета, с главным редактором EdExpert Денисом Кравченко посвящена непреходящим ценностям: прочности структуры детства, вечным смыслам труда педагога, развитию субъектности и актуальным технологическим, государственным и общественным дискурсам — цифровизации, стандартизации и воспитанию.
Елена Ивановна Казакова
Директор Института педагогики Санкт-Петербургского государственного университета, доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент РАО.

Автор более 100 работ, учебных пособий. Ведущий эксперт образовательных проектов «Педагогика успеха», «Успешное чтение», «Развитие психолого-педагогического медико-социального сопровождения в России», научный руководитель Президентской программы подготовки управленческих кадров (ВШЭ, СПбГУ), член Экспертно-стратегического совета Благотворительного фонда Сбербанка «Вклад в будущее», научный руководитель проекта «СберКласс» и проекта «Школьная лига Роснано».
Дети переигрывают взрослых
Елена Ивановна, какие особенности есть у современных детей? Во всяком случае, что должен учитывать сегодняшний педагог, чтобы быть адекватным детскому восприятию, запросу ребенка и семьи?
Мне бы хотелось начать не с современных детей, а с любых детей. Детство — это период, имеющий самоценность, его нельзя анализировать с позиций взрослого периода. Мол, ребенок должен стать полноценным взрослым — это чепуха. Когда мы так мыслим, мы обкрадываем детство, гарантируем, что ребенок никаким полноценным человеком не станет. Этот период надо прожить, и детство нуждается в спокойствии, уверенности, порядке, во всем том, чего сегодня так мало.

Поэтому одна из главных для нас тревог — это не столько тревога в отношении детства, сколько в отношении мира взрослых. Мы все свои темпы, скорости, нестабильности проецируем на детей. С первого класса начинаем пугать ребенка «Бабой-ЕГЭ», вместо того чтобы объяснять, что школьное время — это замечательный период, когда много нового узнаешь, что это замечательно — быть учеником. Напротив, мы все время говорим, что это тяжелый труд и в конце надо будет сдавать госэкзамен. И если прямо сейчас не начать зубрить, то… Мы очень быстро умудряемся внушить современному ребенку за счет проекции собственных страхов, что учеба — это тяжелое и неприятное занятие. Это одна из самых важных бед — мы транслируем в сознание детей непривлекательность образовательного процесса.
Одна из самых важных бед — мы транслируем в сознание детей непривлекательность образовательного процесса
К счастью, дети и детство — это очень сильная структура, дети гибки и подвижны, в нормальных условиях мгновенно адаптируются к внешним обстоятельствам и быстро развиваются, начинают понимать, как жить в этом мире. Они умудряются перестраиваться и находить собственные смыслы, собственные свободы, то есть как-то нас, взрослых, внутренне переигрывают, но это не самая рациональная стратегия. Это первый сюжет про детство и нас.

Второй сюжет — про него только ленивый не говорит — сегодняшние дети родились в раздвоенной реальности — аналоговой и цифровой. Цифровой мир развивается сегодня по пути фастфуда, и он все время делает клиенту приятно, удобно, просто. Аналог фастфуда здесь для меня очень существенен, потому что вряд ли кому-то надо объяснять небольшую пользу для здоровья такой системы быстрого питания. И нас тревожит, что есть огромное количество детей, которые проводят в интернете больше времени, чем в реальности. Поэтому сегодня мы пытаемся всячески поддерживать проекты, которые укоренены в реал, а цифра только их достраивает. Я бы не рискнула полностью оцифровывать человека прямо сейчас, мне кажется, мы еще должны как-то подержаться за эту планету и свое физическое состояние.
Приходится констатировать, что дети стали менее критически мыслить, они более доверчивы, в том числе к любому взрослому, который проявляет к ним внимание. Здорово, если этот взрослый — разумный человек, желает добра и хочет помочь, и опасно, если этот взрослый собирается манипулировать.

Что еще нас тревожит в этом поколении? Тревожит, что мы немножко заигрались в индивидуализм и отпустили детей во власть мессенджеров. Оказалось, чтобы стать человеком, нужно сообщество. Сообщество, которое разделяет твои ценности, трудности, приходит на помощь, ты сам приходишь на помощь.
Вы сказали, и совершенно справедливо, на мой взгляд, о крепкой структуре детства, защищенной, по всей видимости, какими-то природными механизмами. Может быть, при отсутствии критического мышления у детей включаются другие рефлекторные механизмы для защиты от внешнего деструктивного влияния? Они ставят фильтры и барьеры на пути не соответствующего их миру контента.
Мне кажется, что вы очень правильно все сформулировали, у нас действительно есть природная защита — тот энергетический запас, который позволяет человеку развиваться, мы так задуманы природой. А вот по поводу барьеров и этих фильтров… Понимаете, в моем детстве взрослые тоже часто читали серьезные газеты, политические журналы, мне все время внушали мысль, что я должна быть вовлечена в политический контекст. Я была хорошим ребенком, ответственным, пыталась это читать и понимать… Ну скука же смертная, это все не про жизнь, не про меня! Ребенок ставит фильтры не потому, что он тревожится, а потому, что ненавидит скучное, бессмысленное. Ведь ты развиваешься только тогда, когда интересно, когда можно действовать. А когда ты лежишь и на тебя положили штангу, разве твоя мускулатура будет развиваться от этого? Нет! На мне лежит штанга, снимут — пойду дальше.

Зачастую мы так же действуем, наваливая на детей все новые и достаточно агрессивные внешние инициативы, а они, конечно, просто зажимаются, прячутся и уходят в свои миры. Если мы хотим их во что-то осмысленное вовлекать, то как минимум должны получать обратную связь.
И не надо вытеснять детство из детства.
Абсолютно верно, вспомним, что такое «сенситивный период». Проскочишь в детстве, потом не наверстаешь. Все специалисты по чтению знают важный рубеж в десятилетнем возрасте: если до этого ребенок не начал читать для удовольствия, то в большинстве случаев уже никогда не станет. Он, конечно, дальше сможет научиться читать профессиональную или иную литературу для саморазвития, сможет осваивать тексты, но чтение уже не станет источником его духовного развития, эстетического наслаждения. Почему так? Не знаю, но в отношении других умений, иного опыта наверняка работает то же самое. Наши первые эксперименты, когда мы что-то смешиваем и получаем новое, наши каляки-маляки, через которые пытаемся выразить себя как художники, наши первые модели, первые инженерные конструкции… Если этого не произошло в детстве, потом очень трудно наверстать.
Избыточный порядок чреват деградацией
Скучное отторгается, но все же давайте немного поговорим о не самом веселом, а именно о стандартизации, о пресловутом едином образовательном пространстве. Как вы воспринимаете эти явления?
Понимаете, идея стандарта никоим образом не противоречит идее выбора. Когда-то мы долго-долго объясняли сообществу, что стандарт можно представить как некую полосу. Это определенное требование общества к тому, что вот в этой полосе находятся знания, которые должны быть у каждого. И тогда мы будем друг друга понимать, нам будет удобно коммуницировать. Только кто-то войдет в эту полосу в самой нижней планке, скажет: «Окей, я в принципе разобрался. Ребята, это не моя сфера, но здесь вы ставили передо мной задачу, я ее выполнил. Я молодец». Да, молодец. А кто-то поднимется на самый верх, потому что там будет находиться то, что его восхищает, радует и т. д. Как только мы забыли, что это полоса и что без выбора стандарт тоже не работает, так сразу начинаем превращать стандарт в какую-то гирю, страшилку, которую все боимся.
Прокрустово ложе…
Да, да. Я не только директор Института педагогики, я на протяжении 30 лет преподавала математику, и не только в физико-математических классах, а в самых обычных школах, куда часто дети приходили, уже стабильно не любя математику. Вообще-то, они имеют на это право, хотя, мне кажется, это самое интересное, что только можно придумать. Моя задача была ввести их в этот мир, чтобы они открыли для себя математику как общекультурный язык, инструмент, приключение. Мы с ними всегда договаривались: «Ты собираешься поступать в высокотехнологический вуз, становиться инженером, ученым. За пять часов в неделю ты точно с этим не справишься, нужно больше вкладывать в себя, используя все доступные возможности и ресурсы. Но если ты собираешься освоить математику на общекультурном уровне, мы на уроке успеем это сделать». И это первый выбор, который осознанно делает ребенок под руководством учителя.
Я бы не рискнула полностью оцифровывать человека прямо сейчас, мне кажется, мы еще должны как-то подержаться за эту планету и свое физическое состояние
В этом плане стандарт — это нормально. Любое общество их всегда вырабатывало, только называло по-разному, исходя из представлений, что такое образованное молодое поколение сегодня. С чем я категорически не согласна — это с единообразием. Сразу могу сказать, что никогда в жизни не приму этот подход как разумное управленческое решение, буду всеми силами бороться с попытками ввести единое расписание по всей стране, единый урок, единое содержание. Когда А. С. Макаренко спрашивали, что он будет делать на таком-то уроке в такой-то ситуации, он говорил: «Не могу вам сказать, я ведь не знаю, какая в этот день будет погода». Я за стандарт, но стандарт, помноженный на ответственность, свободу и творчество грамотного учителя, способного к гибкому реагированию на… На великое разнообразие вызовов и задач нашего педагогического мира.
Единый учебник…
Само собой разумеется, это тоже не всегда благо. Уверена, что избыточный порядок чреват деградацией. Гарантирует деградацию. Только там, где есть выбор, есть развитие — развитие человека или страны.
Есть профессиональное и человеческое, а есть требование учредителя. И это, наверное, тяжело — существовать педагогу в этом противоречии.
Педагогу всегда было трудно в этой модели, потому что мы всегда решали две задачи. С одной стороны, есть то, что вы назвали стандартом, требование общества к образованию и подрастающему поколению, оно всегда было. И есть вторая задача — надо сделать так, чтобы при этом человек рос, был счастливым, нашел место в жизни. То есть не просто этот стандарт освоил, но еще и сам развивался. Да так, чтобы уважать культуру, в которой он родился, сохранять ее, приумножать.
Вы упомянули роль педагога, роль творца, которую трудно переоценить. Как это пестовать в момент обучения в вузе? Как заложить эту основу, чтобы учителя приходили в школу не укладываться в прокрустово ложе, а развивать человека? Может, это опять же должно идти из детства, нужно сохранить в себе эту детскость?
Понятно, что инженер должен любить механизмы, биолог — природу. Что должен любить учитель? Ответ «любить детей» — тривиальный, это то же самое, что не сказать ничего. Любить детей — это нормально. Я бы сказала, что современный учитель должен любить учиться. Единственное и самое важное сокровище, которое должен вынести ребенок из школы, — это радость процесса обучения. Просто потому, что ему предстоит учиться всю жизнь! Получать удовольствие от развития — это современная суперценность. И если учитель сам не любит учиться, он никогда эту радость не передаст.
Если человек в свое время никогда не шел в школу с улыбкой, лучше ему держаться подальше от педагогики?
Да, если он никогда не пытался что-то объяснять одноклассникам, если он никогда не задавал себе вопросы: чего я тут не понимаю? почему я это понял? как это объяснить лучше? и т. д. То есть если ему никогда не был интересен сам процесс обучения. Вы знаете, я много раз говорю слово «интересен» и часто слышу укоры в свой адрес: «Вы облегчаете жизнь. Кто же будет решать трудные задачи?» Да дело в том, что нетрудные задачи решать неинтересно! Сам по себе интерес не отрицает ни воли, ни труда, ни усердия. Это естественные составные части процесса познания. А учитель — человек, которому нравится этот процесс, он понимает, как все устроено, готов делиться, вводить в этот круг все новых и новых людей. Эту важнейшую черту мы пытаемся выявить в наших абитуриентах и поддерживать в течение всего времени обучения.
Поэтому во многом вы и делаете ставку на исследовательскую, проектную деятельность…
Мы делаем ставку на продуктивные методы образования — самостоятельное добывание знаний. Наши студенты занимаются самообразованием, умеют настраивать свою образовательную систему. Сегодня есть интернет, и глупо центрироваться на педагоге, профессоре, когда мой студент может учиться в любой точке пространства. Я хочу, чтобы мы учились в этом открытом мире и понимали, что мир всегда будет таким.
Совместность в цифре
Цифровая трансформация школы и образования в целом, какой она должна быть, чтобы отвечать запросам на развитие личности?
Доказано, что цифровое образование приносит пользу только тогда, когда ученик занимает субъектную позицию. «У меня есть право выбора, я действую или не действую. Я иду в своем темпе. Я имею возможность себя оценивать. У меня есть свои цели по отношению к образованию». Вот эта субъектность — первый важнейший признак. Второй — это гарантированная обратная связь. Давно доказано, что если любую работу, которую выполнил ученик, проверять и давать обратную связь, то качество образования существенно повышается.

Мы выборочно проверяем все это. А нормальный человек, который готовился к уроку, а его раз не спросили, два не спросили, к следующему уроку не будет готовиться. Мы все — энергосберегающая система. Поэтому только гарантированная, построенная по критериям обратная связь, которая фиксирует мои достижения и помогает мне преодолеть недостатки.
Если мы говорим о цифре, то для такого уровня индивидуализации требуется развитый искусственный интеллект.
Да! Но искусственный интеллект, который работает во взаимосвязи со мной, развивающийся вместе со мной, понимающий меня, но не нависающий надо мной.
На практике вы встречали образовательные ресурсы, развивающиеся в этом направлении?
Наверное, это платформа «Сберкласса», которая ориентируется на субъектную позицию ученика, идет по пути использования искусственного интеллекта. 70% контента на платформе предусматривает гарантированную обратную связь, автоматизированную при поддержке искусственного интеллекта или в системе pear2pear, то есть ученик для ученика. И только 30% самых сложных и творческих заданий уходит на проверку учителю.
Если учитель сам не любит учиться, он никогда эту радость не передаст
Но это еще не все. Мы сегодня видим: 5%, максимум 15% обучающихся доходят до конца онлайн-курса. Максимум! Один на один ученик с компьютером учиться не будет. Нам обязательно надо выстраивать цифровые решения, которые будут поддерживать СОВМЕСТНОСТЬ. Цифра должна давать инструменты для группового взаимного действия, запускать сетевое сообщество, поддержку, при которой возникает распределенная мотивация.

Современные цифровые ресурсы должны быть также отчасти геймифицированы. Я не про то, чтобы давать блямзики за каждое усилие. Но всюду, где уместно, стоит использовать игровые механики. Чтобы мир игр не был существенно привлекательнее мира обучения.
Обогащенные задачи
Вы коснулись темы школьного оценивания. Хватает ли пяти баллов, которых на самом деле, как мы знаем, четыре? Может быть, требуются более совершенные механизмы?
Человек, с одной стороны, очень сложное существо. С другой стороны, массовые процессы должны быть простыми, иначе они не бывают эффективными. Да, у нас реально четырехбалльное оценивание. Когда мы оцениваем тот или иной процесс, мы говорим: «Да, это да!», мы говорим: «Скорее да. Но кое-какие недостатки есть», «Скорее нет. Что-то есть, но нет» и «Нет, ну это нет!» Вот эти четыре оценки: плюсик, плюсик-минус, минус-плюс и минус. Эта шкала давным-давно выведена и показывает, что субъективно мы эти оценки воспринимаем более-менее одинаково, мы привыкли к ним.

Когда мы выстраиваем массовую систему, нужно придумать, с одной стороны, детализированную обратную связь для ученика, а с другой стороны, обратная связь необходима и другим субъектам образовательного процесса: родителям, администрации и т. д. Если мы создадим очень сложную систему, она будет плохо пониматься. В этом плане ничего трагического в системе 5, 4, 3, 2 нет.
В этой системе не хватает только одной оценки для того, чтобы она нормально работала. Это оценка 0. До тех пор, пока ее нет, мы вынуждены ставить 2 за невыполненную работу. А 2 — это уже выполненная работа, хоть и с ошибками.

Но такая система оценивания, конечно, требует от учителя отказа от выборочной проверки знаний, от выставления итоговой оценки по двум за четверть. Требуется гарантированное выставление оценки по целому ряду работ, увязывание оценки с той задачей, которая решалась, с той целью, которая ставилась.

Если бы меня спросили: «Вам какая система оценивания больше всего нравится?» Никакая, я люблю не ставить оценки. Но однажды мы провели эксперимент, предложили конкретному классу учиться без оценок — тем, кто и так блестяще справлялся. Из 25 человек согласились шестеро. Забавно, но, когда прошла четверть, из шестерых только один продолжал настаивать на своем праве и дальше учиться без оценок. Двое потребовали, чтобы им оценки ставили, им не хватало этого как внешней направляющей. А оставшиеся сказали, что им все равно, заняли промежуточную позицию. Поэтому все непросто. Больше всего демотивирует в работе, когда нас не оценивают вообще, не замечают. Непризнание нашего труда, отсутствие оценки — страшный демотиватор. Поэтому мы, конечно, продолжаем искать эти инструменты.
От школы теперь ждут не только академических результатов учащихся.
Да, и месседж под названием «воспитание, воспитание, воспитание» — это ответ на перегиб предыдущего этапа, когда все время требовали предметных знаний, и мы отчитывались исключительно олимпиадами и результатами. Вдруг выяснилось, что нужно, чтобы дети были добрыми, отзывчивыми, уверенными в себе, помогали старшим, ценили прошлое, видели будущее и т. д. Выяснилось, что личностные результаты не менее важны.

Конечно, мы порой только с призывами обращаемся к учителю. Когда мы поймем, по каким маркерам судить, что школа действительно эффективно занимается развитием и воспитанием ученика, тогда, может быть, начнется в большей степени движение в эту сторону. Только я боюсь, что найдется какой-нибудь специалист, который решит, что он может измерять доброту, трудолюбие, дружбу и т. д. И ставить за это оценки. Это будет конец не только здравого смысла, но и воспитания в целом.
Есть экспертное сообщество, которое продолжает считать своим долгом стоять на пути мракобесия
Сейчас как раз объективная необходимость обратить внимание школы на развитие и воспитание. Сегодня все платформенные решения или решения, связанные с современными учебниками, строятся на теории так называемой обогащенной задачи, когда любая предметная задача обладает при этом развивающим и воспитывающим потенциалом. То есть, продумывая предметное содержание, мы определяем: «На какие ценности это окажет влияние? К каким действиям это побудит ученика? Какие мягкие навыки, цифровые навыки и еще что-то это может развивать?» Это эффективнее, чем стратегия последних лет, когда каждая новая инициатива претендовала на новый школьный урок: урок шахмат, астрономии, урок еще чего-то… А в сутках по-прежнему 24 часа, и наши дети сегодня и так работают больше, чем взрослые.
Причем начиная с начальной школы…
И это бессмысленный путь, тупик. Поэтому, так как мы не можем делать дополнительные уроки, надо пытаться интегрировать, в одной задаче решать несколько. Туда сегодня, конечно, практика движется. Есть много славных петербургских школ, которые работают на то, что называется «развитие личностного потенциала», и ищут пути. Я думаю, что школа, как всегда, выдержит.
Гражданин всегда субъектен
Как ученый, исследователь вы часто сталкиваетесь с запросом нашего уважаемого чиновничества, законодателей на экспертизу? Какова роль экспертного сообщества в инициативах сверху?
Все дело в том, что есть эксперты и эксперты. Есть те, кто готов обосновать любое решение. И не будем греха таить, часто именно так и происходит. Например, высокое ведомство издает распоряжение, которое просто переворачивает всю систему вовлечения науки в научно-методическое сопровождение школ. Через некоторое время прокуратура его отменяет из-за коррупционной составляющей. Но ведь у этого приказа были экспертные заключения крупных ученых, которые его поддержали!

Я председатель Федерального учебно-методического объединения по высшему педагогическому образованию. Приблизительно два-три запроса в неделю приходит на ту или иную инициативу. И должна сказать, что Министерство высшего образования и науки очень корректно и честно работает с нашими экспертизами. Если мы выступаем категорически против, показываем риски, не игнорирует их.
Есть экспертное сообщество, которое продолжает считать своим долгом стоять на пути мракобесия. Есть ученые, и их немало, которые дорожат своей научной честью. Есть квалифицированные эксперты, которые вкладывают весь свой потенциал в поиск эффективных образовательных моделей, решение нерешенных воспитательных задач. И есть запрос и со стороны общества, и со стороны государства на такую экспертизу.
На ваш взгляд, если честно, субъектный человек, субъектный гражданин, которого мы мечтаем выпускать из школы, не вступает в конфликт с государственной парадигмой?
Субъектность человека — это характеристика его активности, того, как он себя реализует через предметно-деятельностную сферу, как проявляет себя в этом мире. Если я человек, то принимаю решения. Это могут быть тяжелые решения, которые не кажутся мне правильными. Но это осмысленные решения. Я взвешиваю все плюсы и минусы, понимая, что действовать так — это наименьшее зло. Бывают ситуации, когда добра нет, и можно либо не действовать вообще (это, кстати, тоже выбор), либо действовать так, чтобы приносить как можно меньше вреда.

Входит ли это в противоречие с тенденцией централизма, принятия решения наверху? Входит, конечно. Однако субъектность не противоречит гражданской позиции, гражданин всегда субъектен. Нет субъектности — нет и гражданской позиции. И патриотизму не противоречит никоим образом. Потому что это мой выбор, моя страна, мой патриотизм в том, что я желаю ей добра, что деятельно служу этому добру.
Если мы хотим выращивать прочное общество, то надо возвращаться к культуре совместности, понимания ответственности за малую родину, за большую Родину, за сообщество.

В общем, это все вещи, тесно примыкающие к субъектности. Хотим благополучия для себя и своей страны, хотим прогресса? Надо научиться строить порядок, в котором много свободы. Хотим свободы для развития, нужно научиться взаимной ответственности и ответственной зависимости.
***
О чем вы еще считаете важным сказать, Елена Ивановна?
Я один сюжет вам расскажу. 24 февраля, сразу после объявления о начале специальной военной операции, буквально через полчаса мне надо было читать лекцию, открывать сессию для 500 педагогов из программных детских лагерей. Вхожу в зал и вижу перевернутые лица. Мне надо с ними говорить о детстве, об игре, о природе, обо всем светлом и веселом. А у людей мир разом перевернулся. И меня спасла одна метафора, и всем как-то помогла. Я вспомнила замечательную сцену из фильма «Мэри Поппинс, до свидания». Мэри идет по улице с детьми, ведет их за руку. Справа те, кто за прилет инопланетян, а слева те, кто против прилета инопланетян. И ей с двух сторон кричат: «Мэри, вам надо определиться! Вы с кем?» Она оборачивается и говорит: «Простите, я с детьми, и мы идем гулять в парк».

Я думаю, что нам очень повезло с профессий. Потому что если мы перестанем быть с детьми и перестанем гулять в парке, то будущего у нашего народа и у всей планеты просто не будет. В самые тяжелые времена учителя грели, кормили и учили наших детей, потому что у будущего должен быть шанс. У нас профессия, которая отягощена счастьем смысла жизни. Другие его ищут все время, а нам он дан в момент вхождения в профессию, его искать не надо.
Если статья была для вас полезной, расскажите о ней друзьям. Спасибо!

Читайте также:
Показать еще