Выбор как условие качества

Мое знакомство с оксфордскими учебниками и методиками произошло еще в той жизни, где-то в 1985 году, на стажировке в Великобритании. Пожалуй, именно там я нашла ответ на вопрос «Что такое качественное преподавание английского языка?» — принципиальный для меня как преподавателя. Вскоре мы организовали курсы английского языка в Москве, программы обучения в Великобритании, стали по лицензии работать с издательством Кембриджского университета, поскольку ввозить книги из-за границы было неимоверно дорого. Первый проект и предмет нашей гордости — Cambridge English grammar, которая стала в стране абсолютным лидером среди грамматик.

За всю жизнь у меня было два рабочих места: МГИМО, а затем компания «РЕЛОД», которую мы задумали вместе с партнером в 1998 году. РЕЛОД существует с 1991 года практически в неизменном виде, без перерегистраций и закрытий, с одними и теми же реквизитами и телефонами. Есть основания сказать, что наш девиз — постоянство и стабильность.

Что же до сотрудничества с издательством Оксфордского университета, вышло так, что не мы нашли их, а они нас в 1994 году. И предложили стать их эксклюзивным дистрибьютором в России. Не буду кокетничать: мы согласились без всяких колебаний. Учебники были любимые и знакомые, а мы уже хорошо ориентировались в вопросах оформления договоров, взаимодействия с зарубежными партнерами, хотя и не занимались до этого импортом.

Сотрудничество с иностранным партнером, против ожиданий, не потребовало сверхусилий. При отсутствии конкуренции на рынке особенно напрягаться ни в чем не нужно. Именно в такой ситуации были мы: один министерский учебник и никаких запретов на использование чего-то другого. А дальше — только учительское творчество.

Тогда часто говорили в университете или школе: «Этот преподаватель хороший, а этот — не очень». Меня всегда это смущало. Как можно так оценить? И даже вузовские выпускные экзамены не давали объективной оценки. Все встало на свои места, когда я лучше узнала систему обучения английскому языку в Великобритании. Прежде всего, качество определяет единый стандарт, уровень освоения которого подтверждается экзаменом, единым для всех в отношении содержания. Но создать экзамен — еще не все. Необходимо, чтобы он выдержал проверку временем. Такой экзамен был создан в Кембриджском университете в XIX веке, когда Великобритания, став направляющей рукой множества метрополий, в каждой из них готовила своих госслужащих. Сейчас кембриджские экзамены хорошо известны многим школьникам и родителям у нас в стране.

В 1990-е годы, при объединении всего мира в единое рыночное, научно-технологическое и интеллектуальное пространство, где потребность в специалистах не ограничена пределами стран, понадобились единые стандарты, и в первую очередь для английского языка, ставшего поистине международным. Так появился наш ЕГЭ, действительно проверяющий качество знаний и очень похожий на кембриджский экзамен Cambridge First Certificate как по содержанию, так и по уровню сложности. Замечательный, на мой взгляд, экзамен в отношении структуры, системы требований. Его можно испортить, только неправильно подобрав задания. Если учителя ориентируются на требования этого экзамена, они соответствуют международному стандарту качества.

Партнерство с Оксфордом для меня всегда было и интересным, и поучительным. Именно от нашего иностранного партнера я узнала, например, что коммуникативные методики в значительной степени построены на изысканиях наших психологов, в частности Л. С. Выготского. Российская теоретическая наука сделала колоссальный вклад в развитие новых технологий обучения, другое дело, что эти изыскания не воплотились в практику у нас, в России.

Коммуникативная методика предполагает освоение всех видов речевой деятельности, и прежде всего аудирования. Но нам не нужно было понимать на слух иностранную речь: мы не общались с иностранцами. И говорение тоже было не нужно. А вот чтение было нужно — и мы читали прекрасно книги любой сложности, и в специализированных школах, и в институтах, безупречно переводили технические тексты, развивали оригинальные методики обучения чтению.

Сейчас, несмотря на все возможности и ресурсы, глобального улучшения качества образования у нас не произошло. И боюсь, когда выяснится, что ЕГЭ сдается плохо, если нет помощи репетиторов (а он сдается и массово будет сдаваться очень плохо, когда станет обязательным экзаменом), то требования экзамена придется снизить до уровня «лишь бы сдали». Тогда экзамен совсем перестанет быть показателем уровня владения языком.

Знание иностранного языка не равно знанию слов и грамматики. А мы до сих пор преподаем английский, да и родной русский, сохраняя верность этой традиции. Выучим правила, потом, не понимая ситуационного использования грамматических конструкций, учим слова — хорошо, если по классическим образцам. А между тем правильное изучение иностранного языка — наилучший способ развить гибкие навыки и социокультурные компетенции, упомянутые в нашем ФГОС. Умение учиться, любовь к предмету, самооценка, критическое мышление — на развитие этих компетентностей направлена программа нашего издательства «Единство в различии». Мне бы хотелось, чтобы этот проект стал общеизвестным, поскольку позволяет детям исследовать взаимодействие России с англоговорящим миром в области науки, искусства, техники, экономики.

Если русский человек пишет учебник, он делает это сквозь призму национального мировоззрения и с оглядкой на родной язык. А это уже не совсем английский язык. Или совсем не английский язык. Я же ратую за то, чтобы английский оставался английским, то есть сохраняющим в полной мере аналитический строй, свойственные ему логику, структурированность и все особенности вроде знаменитого English understatement, которые нельзя выучить, но надо чувствовать, понимать. Я не говорю уже о том, что учебник должен отражать динамику современного состояния языка, которую русский автор не может знать, если не живет в языковой среде. Более того, нужно, чтобы учебники были не только написаны, но и изданы носителями языка. Когда мы начинаем эти учебники переиздавать, то обязательно их портим, привнося нечто, что отражает наш менталитет. Учебники британских издательств пользуются популярностью абсолютно во всем мире. И наш рынок их тоже высоко оценивает, что видно по объемам нелегальной перепечатки учебников.

Но сейчас британские издательства официально не допускаются к конкурсам на представление своих учебников для российских школ и вузов. Свободный рынок учебников полностью вытеснен в сферу дополнительного образования. Тем не менее некоторые изменения происходят. Крупные издательства, такие как «Просвещение», начали сотрудничать со своими британскими коллегами, перенимают их практику, создавая образовательные организации по повышению квалификации учителей. Иными словами, диалог с учителями начался.

Важно только не допустить снова ситуации единоначалия, когда дорогу дадут одному-двум крупным британским издательствам, таким как Express publishing, Pearson Education — партнерам издательства «Просвещение». В этом случае получится по пословице «хотели как лучше, а получилось как всегда»: у абсолютного владельца рынка снова не будет конкуренции, а значит, и стимула улучшать продукцию, работать с учителем, помогая ему освоить лучшие технологии и правильно преподавать по тем учебникам, которые издаются. Тогда ситуация с качеством преподавания и результатами ЕГЭ не поменяется.

По работе я достаточно часто посещаю уроки в школах, и, к сожалению, учебники — даже если есть хорошие — используются не так, как нужно в соответствии с принципами коммуникативного подхода, а учителя в основном преподают так, как учили их самих. Некоторым трудно перестроиться, другие не ставят перед собой такой задачи. Это значит, нужна мощная методическая поддержка, контроль, которые можно организовать наиболее эффективно только в режиме сетевого взаимодействия.

Эта тема для нас совершенно не новая, мы уже хорошо проработали пути и возможности взаимодействия. Но остались вопросы. Например, мне, как коммерческой организации, непонятно, как взаимодействовать с государственными организациями, с их запретами и ограничениями. А сетевое взаимодействие в первую очередь направлено именно на эти организации, потому что для свободного рынка подобные вопросы давным-давно решены. Государственные организации сильно регламентированы в своей деятельности. На бумаге им все разрешено, но если они неправильно что-то интерпретируют — им тут же бьют по рукам. Получается, лучше ничего не делать и ждать, пока дадут указание, поэтому нововведения не развиваются.

Сегодня, в период кризиса и нестабильности, ощущается возможность перемен. Если ощущение верное, то этот переворот будет и в образовании. Он уже произошел — хотя бы в связи со всеобщим уходом в онлайн. Как мне кажется, сейчас самое время дать образованию настолько полную свободу, насколько можно, допустить все возможные инициативы. В государственном школьном образовании, во всяком случае в Москве, ситуация такова, что родители и дирекция находятся в тесной зависимости друг от друга. Им хорошо бы сейчас объединиться и вместе решать, как учить детей. Кроме того, после укрупнения школ директора потеряли возможность управлять образовательным процессом. Значит, нужно, чтобы управляли учителя вместе с родителями, используя те технологии, которые считают нужными, ориентируясь на ЕГЭ как путеводную звезду.

В этой ситуации актуальной станет идея франшизы как организованного взаимодействия государственных образовательных организаций с частным бизнесом, с частными издательствами с возможностью использовать зарубежные пособия и опираться на внешнюю оценку качества обучения.

В области английского языка у нас в стране развивается замечательное дополнительное образование, основанное на франшизном взаимодействии. В том числе и наша компания предлагает такие программы. Например, проект Oxbridge предусматривает все, чтобы провести ребенка от дошкольного этапа обучения до сдачи ЕГЭ, то есть задает систему обучения с итоговыми экзаменами для каждой ступени обучения. Наш экзамен SELT значительно дешевле, но, поверьте, не хуже по содержанию, чем кембриджский, и приближен к нашим условиям. К тому же проводить его можно как очно, так и в дистанционном режиме.

Если дать таким курсам возможность создавать франшизы на базе школ, то появится реальная возможность поддержать учителей, перестроить их работу за счет доступа к новому методическому ресурсу, которым обладают эти курсы. Но нужны законодательные основания, чтобы все могли работать с государственным рынком и помогать учителям, оставленным один на один с огромным количеством ресурсов, которыми они не могут овладеть, программами, которые они не могут написать. Написать программу — колоссальная работа, это я знаю по собственному опыту. Наивно думать, что учитель, который ведет уроки, как часто бывает, по 30 часов в неделю, зарабатывая на жизнь или заменяя коллег, сможет одновременно обобщать свой опыт, писать программы, отчеты, работать с родителями, повышать квалификацию и делать еще массу вещей, которые от него требует руководство.

Франшиза может стать не только способом выживания учителя в современной ситуации, но и возможностью переломить традицию схоластического преподавания по принципу «учи грамматику, учи слова». Ведь такой подход не приводит к результату, то есть к хорошим результатам ЕГЭ, и уж совсем невозможным становится в момент всеобщего перехода на онлайн.

Мы не хотели бы идти по пути тех франшиз, которые предлагают привезти иностранных преподавателей и таким образом обеспечить качественное преподавание, хотя и нет ничего плохого в таком предложении. Более привлекательным представляется такой путь обучения учителей, чтобы школы смогли своими силами обеспечить качество преподавания. Освоив работающие технологии в дополнительном образовании, учителя уже просто не смогут преподавать по-другому в основном.

Пока же призывы относительно того, что 70% детей должны получать дополнительное образование в своей школе, в отношении иностранного языка бессмысленны. Школа не предлагает качественного дополнительного образования, и проблема не в нехватке средств, а в отсутствии технологий. В результате школа недополучает те деньги, которые могла бы получить, и родитель тоже проигрывает. Именно для того, чтобы научить учителей технологично работать, добиваясь качества, по учебникам, которые издаем, мы еще в 1995 году создали проект «Оксфордское качество», а затем «Школу педагогического мастерства».

Интеграция основного и дополнительного образования не означает, что мы предлагаем родителю оплатить дорогостоящий кембриджский экзамен. Смысл внедрения франшизы в другом. Школьная программа отводит на язык 3 часа, за это время невозможно добиться уровня В2 к моменту окончания школы, поэтому понадобятся дополнительные занятия, внешний контроль качества в виде тестирования, которое будет стоить тысячу рублей в год. Кроме того, понадобится учебник, стоимость которого такова, что каждый урок обойдется в 10−20 рублей. А еще предусмотрим внешнюю оценку качества работы учителей. Два раза в год (а если понадобится, то чаще) методист, не имеющий отношения к данной школе, будет контролировать их работу.

На практике я знаю, что родители с удовольствием откликаются на такое предложение. Именно тогда возникает свободный рынок, где необходимо конкурировать на условиях лучшего и более полного предложения качественных услуг, а не на таких условиях, когда неочевидно, почему тот или иной учебник получает статус единственного разрешенного и закупается за счет государственных средств.

материал подготовила
Юлия ЛЮБИМЦЕВА.